Эту информацию вы не найдете в официальных источниках Википедии, да и сам он никогда не упоминал во всеуслышание, на что, видимо, были свои причины. И мы так ничего и не узнали, если бы об этой трагической, но, несомненно, знаменательной для нашего героя истории, он не написал в своей автобиографической книге «Страницы моей жизни».
Речь пойдет о Федоре Ивановиче Шаляпине и его книге, где он в подробностях отразил бакинский период своей жизни, когда судьба ввергла его в испытания и оставила перед выбором: оставаться артистом или встать на скользкий путь преступности, чтобы просто выжить в тех ужасных реалиях, в которых он оказался!
Федор Иванович Шаляпин (1873-1938) – русский оперный и камерный певец (высокий бас), в разное время солист Большого и Мариинского театров, а также театра Метрополитен Опера, первый народный артист Республики Россия. Получил репутацию артиста, который соединил в своём творчестве «прирождённую музыкальность, яркие вокальные данные, необыкновенное актёрское мастерство». Оказал большое влияние на мировое оперное искусство.
Шел 1891 год. 18-летний Шаляпин, имевший к этому времени, уже двухлетний опыт выступления на сцене, устроился в гастролирующую украинскую труппу Г. И. Деркача.
Труппа направлялась в Баку, откуда на пароме должна была переплыть на противоположный берег, в Казахстан, откуда должен был начаться гастрольный тур по Средней Азии. Уже в начале поездки отношения Шаляпина и Деркача резко ухудшились. Был даже момент, когда Федора ссадили с поезда в пустыне, и ему пришлось своим ходом добираться до Чарджоу, где труппа давала спектакли. В конце концов, завершив турне, труппа возвратилась в Баку. Начались бакинские гастроли. Не успели отыграть первые спектакли, как Шаляпин получает телеграмму из дома: «Мать умерла. Пришли денег. Отец». Федор Иванович происходил из крестьянской семьи. Не бедной, но и не особо зажиточной. Сам он в детстве учился на сапожника, хотя общее образование получал в частной школе. Так как у молодого, восемнадцатилетнего певца своих накоплений не было, он обратился к Деркачу. Далее приводим выдержки из автобиографической книги Ф. Шаляпина «Страницы моей жизни» (первая публикация 1923 год).
– Денег у меня, конечно, не было. Хозяину я был должен. Посидев где-то в углу, погоревав, я все-таки решил попросить у хозяина вперед. За 25 рублей в месяц я играл ответственные роли, тогда как некоторые хористы получали по 40. Выслушав меня, хозяин сунул мне 2 рубля. Я попросил еще.
– Довольно, – сказал он. – Мало ли кто у кого умирает!»
Возмущенный таким отношением антрепренера Деркача, Федор в знак протеста перестал ходить в театр. А когда все же решил выяснить отношения, оказалось, что труппа уже покинула Баку. Так он остался один, в незнакомом городе, без документов и средств к существованию. Пришлось искать работу. Благо, Баку конца XIX века был театральным городом. В 1883 году, миллионер и меценат Гаджи Зейналабдин Тагиев построил здание театра, позже названного «Тагиевским». В 1891 году его сын Садых, произвел реконструкцию, заменив свечное освещение электрическим. В связи с открытием обновлялся репертуар, в труппу требовались артисты. Так там оказался Шаляпин.
– Я остался в городе без паспорта и поступил в хор французской оперетки, где французов было человека три-четыре, а остальные евреи и земляки. Дела оперетки шли из рук вон плохо. Но, несмотря на это, мы превесело распевали разные слова, вроде: – Колорадо, Ниагара, шарпантье и о-де-ви…
В Баку не очень строго относились к иностранным языкам, и чепуха, которую мы пели, добродушно принималась за чистейший французский язык.
– Денег мне не платили. Только однажды управляющий труппой нашел, что хористу французской оперетки не подобает гулять в мохнатой текинской шубе, дал мне записку в какой-то магазин, и я получил из магазина драповое на вате пальто.
Но вскоре и этой работы, которая давала хотя бы крышу над головой, Федор лишился.
– Оперетка лопнула, и я буквально остался на улице. Пальто пришлось продать. Питаться нужно было осторожно: только чаем и хлебом. А уже наступила зима. Подул холодный ветер. С неба посыпалась крупа. Полились бесконечные дожди. Спать на лавках в саду было уже невозможно. Я и двое моих товарищей забирались в деревянный цирк, пустовавший в то время, и спали там на галерке, кутаясь в мою текинскую шубу все трое.
А вскоре, без предупреждения, исчезли и оба товарища Шаляпина.
– Теперь одному мне стало теплее спать, но еще труднее жить, и я едва не втяпался в историю, которая могла бы увести меня далеко за Урал на казенный счет и уже не в качестве певца.
Бедствующий Федор знакомится с ловким молодым человеком, представившимся бывшим драматическим актером. Чем он занимался, было неизвестно, но спал всегда в гостиницах. Шаляпин примкнул к нему. Они снимали номер, жили в нем сутки, а когда приходило время расплачиваться, просто съезжали, оставляя работников с носом.
– Но однажды мой товарищ ушел один и не возвратился, а хозяин заявил мне, что не выпустит меня на улицу и не даст мне есть, если я не заплачу ему. Как быть? Голодая, я просидел в плену двое суток и, наконец, решился бежать. В комнате был балкончик, выходящий на двор, но на дворе день и ночь толпился какой-то народ. Наконец я заметил, что карниз под окном соединяется с какой-то стеной, и хотя стена была на высоте второго этажа, возвышаясь почти до крыши, однако, – чего не сделаешь с голода? Не буду описывать тонкости ночного побега, скажу лишь, что он удался.
– Вышел на улицу и отправился в один из темных притонов города, где бывал и раньше в трудные дни. Он всегда был набит какими-то оборванцами. Я пел им песни, а они угощали меня за это. Мне казалось, что среди них есть беглые каторжане. Большинство из этих людей не имело имен, существуя по кличкам.
Федору повезло, местный воровской авторитет по кличке Клык (бывший каторжанин) проникся к молодому энергичному парню с завораживающим голосом большой симпатией. Называл его песенником и постоянно просил спеть что-нибудь душещипательное.
– Пой, брат! Ну, пой, прошу я тебя!
Я пел, а он плакал, иногда навзрыд, точно женщина о любимом человеке, внезапно умершем. Это мне нравилось в нем, и я готов был искренно привязаться к нему.
Но в один из дней Клык предложил Шаляпину «связать узы дружбы кровью» – вступить в его банду. А для начала пойти на дело — ограбить торговца на площади возле цирка.
– Я должен был стоять на углу и следить за полицией. Не согласиться было невозможно. Хотя эти люди относились ко мне прекрасно, но если бы я отказался от участия в «деле», они, конечно, избили бы меня. Когда наступил день, в который решили зарезать торговца, я не явился в притон и больше уже ни разу не показывался туда, боясь, что меня вздуют за «измену» или, что еще хуже, сочтут за шпиона.
– Я был так растрепан, грязен, что меня, вероятно, приняли за пьяницу и вора. Начал работать с крючниками на пристани «Кавказ и Меркурий» по 30 копеек в день. Это немного поддержало меня.
Весной 1892 года холера из Персии попадает в Российскую Империю. Первое заболевание официально фиксируется в Асхабаде (Ашхабаде) 26 мая. Оттуда начинается массовый исход. Паромы в Баку переполнены.1 июня1982 года уже в Баку был зафиксирован случай заболевания холерой.
– Смерть гуляла по городу, точно губернатор. Крючники разбежались от страха. Я снова остался без работы и хлеба, питаясь почти исключительно морской опресненной водою, которую пил весь город.
Наверное, жизнь Федора Ивановича Шаляпина так и закончилась бы на бакинских задворках, если бы ему не повезло, а может, сыграло роль тесное общение с криминалитетом Клыком.
– Вдруг фортуна улыбнулась мне: я нашел на улице ситцевый платок с узелком на одном конце его, а в узелке оказалось четыре двугривенных. Я тотчас же бросился в татарскую лавку есть ляли-кэбаб, наелся, пошел на вокзал и, предложив кондуктору оставшиеся деньги, попросил его отвезти меня в Тифлис.
Так он попал в Тифлис, где встретил многих знакомых по бакинской жизни. В том числе двух пропавших товарищей и приятеля хориста из прежней труппы. Все они работали в одном театре, куда помогли устроиться и Федору.
Так закончился непростой (бакинский) период мытарств и испытаний в судьбе будущего всемирно известного баса Федора Шаляпина. Но, как говорится в Писании, испытания людям посылаются неспроста. Нет сомнений, что наш герой прошел их с честью. Сложный период не только не сломал молодое дарование, но и закалил его характер, и определил систему ценностей.
Федор Шаляпин еще трижды приезжал в Баку.
— в 1900 году выступал в знакомом, вновь отстроенном, здании Театра Тагиева.
— в 1910 году выступал с концертной программой в театр-цирке братьев Никитиных. Сегодня на этом месте располагается Театр юного зрителя им. Горького.
— в 1915-ом давал концерт в театре братьев Маиловых. Ныне это Азербайджанский театр оперы и балета имени М. Ф. Ахундова.
Все три раза были аншлаги. Билеты раскупались в течение пары часов. Бакинские газеты рассыпались в комплиментах.
Из газеты «Каспий», 1900 год:
«В третьем акте г. Шаляпин произвел прямо потрясающее впечатление: не только слушатели, но и сами артисты казались как бы очарованными силой этого могучего таланта. По окончании спектакля публика устроила г. Шаляпину сердечную овацию — вызовам и
аплодисментам не было конца. На улице перед театром в ожидании выхода г. Шаляпина долго стояла публика, желавшая еще раз приветствовать высоко даровитого артиста».
Голос Шаляпина был поистине уникален, и вскоре к нему пришла настоящая слава. Молодая советская власть гордилась своим «пролетарским» талантом. Он был любимцем публики, пользовался большими привилегиями как представитель еще только зарождающегося советского искусства, и даже удостоен звания первого народного артиста России.
Но 29 июня 1922 года оперный певец Федор Шаляпин уехал из Петербурга на гастроли за границу— и уже больше никогда не возвращался на родину.
