— Через 10 минут мы закрываемся, ханум.. очень аккуратно и ненавязчиво бросил молодой человек, работающий в одной из самых моих любимых кофеен на проспекте Истиглалиййят.
И я заторопилась домой. Выложила в профиль последние фотографии, нащелканные спонтанно прямо здесь же за кружкой чая \’tropical fruits\’ — кажется, я попросила именно этот, лишь бы что-нибудь заказать попить и заглушить жажду после съеденного сэндвича. Улыбнулась комментарию, допила чай, встряхнула подол сарафана, расправила плечи и спину
и зашагала вон в почти пустую улицу.
Я семенила наверх вдоль все ещё обгороженного после автогонок проспекта мелкими, но быстрыми шагами, поминутно то сбавляя, то наращивая темп, в зависимости от посещаемых меня идей и мыслей.
— А не свернуть ли куда-нибудь \’нитуда\’, чтобы удлинить маршрут?
— Может, подольше побродить по улочкам, спешить особо некуда?
— И почему бы не повернуть обратно в центр, где все ещё шумно, многолюдно, и до 4 утра горят фонари, заливая асфальт уютным дневным светом?
Но я шла и шла вперёд, вспоминая дела и встречи, начинающиеся завтра с самого раннего утра и до самого вечера. Шла по тротуару наверх, нагнала пару пожилых людей, мужчину и женщину, неспешно шедших, держа друг друга под руку, и тут я замедлила шаг.
Мужчина что-то рассказывал, женщина же больше молчала, и если и говорила, то настолько тихо, что я не могла уловить ни одного ее слова. Зачем я пыталась различить их слова и фразы? Разобрать еле слышимый тембр голоса мужчины, уловить мелодичность женского? Зачем-то я не решалась и не пыталась перегнать и пройти мимо совершенно чужой мне жизни. Еле уловимые обрывки диалога казались мне отрывком какой-то книги или документального кино. И я шла, заворожённая, почти не поднимая головы, иногда разглядывала их со спины, зачем-то даже заострила взгляд на красивых ажурных босоножках этой, казалось бы, обычной женщины в возрасте.
Подумалось, что пара возвращается с торжества какого-то, в голове нарисовались многочисленные родственники, смеющиеся лица детей и внуков, хохот, накрытый белой накрахмаленной скатертью стол с угощением, бряцание и постукивания столовых приборов о фарфоровую посуду. Музыка. \»Эй, хяйат, сян ня гярибясян!\» — слышалось мне.
Зачем все это искрами вспыхивало передо мной, я и сама не знаю. Просто рой мыслей, просто мне так хотелось, наверное.
— Ты не устала? Услышала я отчётливо его голос в какой то момент.
Часы над мэрией пробили ровно 11, когда я очнулась от своих фантазий на самой середине улицы Мамеда Эфендиева, той узенькой улочки, если свернуть направо с проспекта Истиглалиййят, не сравнявшись с самим зданием мэрии, направляясь к Ахундовскому садику. Обернулась, а они все также тихонечко шли в метрах 7-8 позади. Оба заметили обернувшуюся меня, но спокойно продолжали идти и разговаривать. И я не смогла этого не сделать, не сказать, не спросить, не попросить..
Разрешения их сфотографировать. Разрешения запомнить этот миг. Разрешения мечтать и думать, что в этом мире на всех есть и хватит любви и заботы сполна.
А дальше я не помню.. или, нет, я помню, но остальное неважно.
Июнь 2017.
Наиля Рзаева
