С развитием промышленности, науки, культуры, увеличением численности городского населения в Баку появлялись киносалоны, залы для проведения концертов, спектаклей и, наконец, театры.
Здание первого национального театра в Азербайджане построил в 1883-м году Г.З.Тагиев. Автором проекта был архитектор Когновицкий.
Женщины не ходили в театр, партер и ложи занимали мужчины в папахах. Лишь двадцать три года спустя, в 1906-м году, в театре были созданы специальные ложи для мусульманок. Газета \»Баку\» 30 ноября 1906-го года поместила специальное объявление по \»тому поводу: \»Вскоре ложи тагиевского театра смогут посещать женщины-мусульманки. Мусульманская драматическая труппа стремится создать в театре Тагиева благоприятные условия для посещения мусульманками спектаклей на татарском (азербайджанском — М.С.) языке. С \»той целью ложи по бокам и спереди драпируются занавесями\».
Следует заметить, что в большинстве случаев представления и концерты в театре давались на русском языке. Вот, к примеру, какие злоключения претерпела постановка произведения Нариманова \»Надир-шах\», которое драматург создал ещѐ в 1899-м году. Пьесу семь лет запрещала цензура, и лишь в 1905-м году, под воздействием революционных событий, бакинский губернатор разрешил поставить произведение Наримана Нариманова на родном языке. Кружок любителей с увлечением принялся репетировать, но сыграть пьесу на азербайджанском языке тогда так и не удалось. Наступил траурный месяц магеррам. Все представления и зрелищные мероприятия пришлось отложить. Чтобы не упустить возможности увидеть своѐ детище на сцене (цензура могла передумать), Нариманов в кратчайший срок переводит пьесу на русский язык, а режиссѐр-любитель ставит \»Надир-шаха\» на сцене театра в феврале 1906 года. Эта постановка имела большой успех.
В тагиевском театре часто давали концерты заезжие знаменитости. Однажды местные энтузиасты решили устроить \»восточный концерт\», для чего из Шуши были приглашены ашуги, музыканты. Концерт удался на славу. В нѐм приняли участие известные шушинскне ашуги-импровизаторы Наджафкули и Аббаскули, певцы из Баку — Сейид, Алескер, Касум, а все деньги, вырученные от концерта, были перечислены на нужды учащихся технических и реальных школ.
В этом здании 25 января 1908-го года была осуществлена постановка оперы Узеира Гаджибекова \»Лейли и Меджнун\» — события для Баку чрезвычайной значимости. Произведение Узеира Гаджибекова явилось первой оперой не только в Азербайджане, но и во всѐм мусульманском мире. Так что эта дата вписана золотыми буквами в историю нашей национальной культуры.
Режиссѐром постановки \»Лейли и Меджнун\» был Гусейн Араблинский, роль Мед-жнуна исполнял прославленный мастер сцены, певец Гусейнкули Сарабский.
Кстати, в здании мусульманского театра раз в неделю выступала армянская труппа, давала представление на родном языке. Тагиев дал артистам специальное разрешение и приказал не брать с них никакой арендной платы.
…Интересна история сооружения театра оперы и балета. В 1910-м году в Баку приехала с гастролями известная певица. Еѐ красота и бесподобный голос очаровали местную публику. А один из старших братьев, миллионеров Маиловых влюбился в певицу без памяти. Оказывая ей всяческие \»знаки внимания\», осыпал золотом и драгоценностями.
Братья Маиловы были известными в России рыбопромышленниками, имели на берегах Куры рыбные промысла. Владели цехами по производству икры.
Певица провела в Баку около месяца — давала концерты в здании Биржи, в \»Зимнем клубе\», а то и в деревянном цирке, После окончания гастролей в \»Казино\» устроили торжественные проводы певицы.
Во время обеда у примадонны спросили:
\»Когда вы ещѐ обрадуете бакинцев своим приездом!\»
Певица кокетливо пожала плечами: \»Наверное, никогда. Я не привыкла выступать в
казино, в цирке. Я просто поражаюсь, почему в вашем прекрасном, богатом городе, где живут такие щедрые рыцари, нет оперного театра, где бы певцы могли демонстрировать своѐ искусство\».
Маилов спросил: \»Ханум, куда вы намерены отправиться сейчас!\»
Певица ответила, что ей предстоят гастроли в Японию и что через год она вернѐтся в Россию.
Тогда Маилов сказал: \»Приезжайте в наш город через год. Мы построим достойное вашего искусства здание, а вы его откроете\».
На том и порешили. Маилов поручает подготовку проекта архитектору Баеву и просит его выстроить здание, похожее на тифлисскую оперу, только более красивое и внушительное.
Прослышал об этой истории Гаджи Зейналабдин Тагиев и при встрече с Маиловым поинтересовался, как идут дела. Маилов ответил, что архитектор Баев уже ознакомился с чертежами оперного театра в Тифлисе и, вернувшись в Баку, засел за проект. Гаджи Зейналабдин сказал: \»Не представляю, как можно построить такое здание за год! Я сам был каменщиком, подрядчиком, немало домов выстроил. В этом деле, можно сказать, собаку съел. И знаю, что это почти невозможно\».
Маилов усмехнулся и говорит: \»Гаджи, давай поспорим. Если здание не будет готово за год, я завершу строительство и отдам оперу тебе. Но если я уложусь в срок, то ты возместишь мне затраченные на строительство средства. А здание останется мне\».
Тагиев согласился. Маилов построил здание за восемь месяцев.
В связи с окончанием строительства оперы газета \»Бакинец\» поместила в 1911 году восторженную статью: \»Мы склоняем головы перед энергией, талантом и неистощимым трудолюбием архитектора Баева. Действительно, не каждому мастеру удалось бы за семь-восемь месяцев возвысить на голом, пустынном месте столь роскошное, величественное здание.Этот оперный театр для Баку — бесценный подарок. Ведь для такого большого города с разнообразным населением одного тагиевского театра было, конечно, недостаточно.
Потолок здания покрыт несколькими слоями бархата, поверх которого уложен войлок. Такая изоляция создаѐт в зале и на сцене отличную акустику\».
Маилов даѐт телеграмму певице, приглашая еѐ на открытие оперы. Она приезжает в Баку и принимает участие в торжествах. Открытие бакинского оперного театра стало знаменательным событием в общественной и культурной жизни города. После исполнения первой арии певицу осыпали золотым дождѐм. Сцена была завалена цветами. Маилов и здесь отличился. Он преподнѐс своей пассии венок, составленный из ассигнаций разного достоинства — пятисотенных, сотенных, пятидесятирублѐвых и четвертных билетов. Об этом по городу ещѐ долго ходили пересуды.
Место, где построили оперу, было в крайне запущенном состоянии. На фоне ветхих лачуг, старых одноэтажных домов здание театра выглядело особенно величественным. Улицу вокруг оперы не успели замостить, и после дождя грязь здесь поднималась до колен. Это создавало большие неудобства для театралов. Многие, чтобы не запачкаться, нанимали за деньги амбалов. Утопая в непролазной грязи, те несли на закорках до фаэтонов и карет разнаряженных мужчин и женщин. А наутро рассказывали друзьям, какие аппетитные красотки побывали у них ночью в объятиях.
Интересна также история сооружения здания \»Исмаилийе\» предназначенного для мусульманского благотворительного общества. Сын миллионера Мусы Нагиева — Ага Исмаил — заболел чахоткой. Обследовав Ага Исмаила, врач сообщил Мусе Нагиеву, что состояние его сына весьма тяжѐлое и если не предпринять срочных мер, парень может погибнуть. \»Хочешь, я сам повезу Ага Исмаила в Швейцарию. Через год я вылечу его и привезу домой. На это потребуется около пятидесяти тысяч\». Муса Нагиев сказал, что может предоставить только десять тысяч. На этом их разговор закончился. Между тем состояние Ага Исмаила всѐ более ухудшалось. В конце концов Ага Муса согласился выделить на лечение любимого сына пятьдесят тысяч рублей. Врач вторично обследовал больного и сказал, что уже поздно. Теперь его не спасут даже миллионы.
По просьбе Гаджи Зейналабдина Тагиева доктор Мамед Рза Векилов повѐз больного парня в Швейцарию. После продолжительного лечения ему стало немного лучше. Они вернулись в Баку. Спустя некоторое время Ага Исмаил скончался. Каждый год, в канун праздника Новруз-байрам, Тагиев накрывал в одном из залов своей женской школы праздничные столы. Три дня двери роскошного зала \»в арабском стиле\» были гостеприимно распахнуты для каждого желающего.
Как-то после смерти Ага Исмаила собрались в этом зале несколько известных ахун-дов, кази и уважаемых людей города, в том числе Мир Магомед Керим, и Ахунд Мир Абутураб. Посоветовались они с Гаджи и решили заставить Ага Мусу взять на себя строительство здания для благотворительного общества. Гаджи говорит кази Мир Магомед Кериму: \»Как только Муса согласится, ты примешься читать молитву, а мы все поздравим Ага Мусу, чтобы он не успел опомниться.\» Ага Муса появляется. Улучив момент, Гаджи Зейналабдин спрашивает:
\»Ага Муса, да будет земля пухом Ага Исмаилу. Хочешь увековечить имя своего сына!\» \»Конечно хочу\», — отвечает Муса. Гаджи Зейналабдин говорит: \»У мусульманского благотворительного общества нет своего здания, а , превосходное место, чуть ниже здания женской школы, которую я построил, пустует. Построй здесь дом, Назовем его \»Исмаилийе\». Тогда имя твоего несчастного сына не исчезнет из нашей памяти. Хочешь, Ага Муса!\» Муса Нагиев воодушевился:\»Что ж, это предложение. Согласен\».
\»Ну вот и ладно. Бог в помощь. Поздравляем тебя\», — Гаджи подмигнул кази Магомеду, мол, начинай, самое время читать молитву. Мир Магомед Керим, воздев руки к небу, принялся читать благодарственную молитву. Все окружили Ага Мусу, поздравляя его с благородным деянием.
На следующий день Ага Муса, опомнившись, приехал к Тагиеву и принялся ныть: \»Ай
Гаджи, что ты со мной сделал… Ты хочешь меня разорить, пустить по миру! Хочешь.чтобы я вконец обанкротился!\»
Гаджи удивлѐнно спрашивает: \»Да что случилось, говори яснее\».
\»Отец мой, что ещѐ может случиться! То здание, что вы мне вчера навязали, обойдѐтся в громадную сумму. Откуда у меня столько денег!\»
Гаджи говорит : \»Ага Муса, я плачу два миллиона за твое состояние\».
Ага Муса вскипел: \»Отец мой, да ты совсем спятил. Мое шестидесятимиллионное состояние ты оцениваешь в два миллиона!\»
Гаджи усмехнулся: \»Но ты же только что говорил, что у тебя нет и сотни тысяч на строительство здания в память о сыне\».
На следующий день Гаджи Зейналабдин Тагиев поместил в газете \»Каспий\» объявление о том, что \»если Муса Нагиев обанкротится, я беру обязательство построить здание \»Исмаилийе\» на свои средства\». А проектировщикам посоветовал указать в смете меньшую сумму, чем понадобится не самом деле. Чтобы Ага Мусу не хватил удар.
Для строительства здания отвели соответствующий участок на площади \»Габан диби\». Эта площадь была одним из самых оживлѐннейших мест города. Из Шемахи, Агдаша, Геокчая, Шеки, Кубы, других уездов и окрестных сѐл сюда привозили для продажи продовольствие, фрукты, ковры, паласы, пригоняли скот и отары овец. Площадь \»Габан диби\» в те времена представляла собой живописнейший восточный базар. Чего здесь только не было: караван верблюдов, улѐгшись у крепостных стен, отдыхает после долгого перехода, чуть поодаль фыркают кони, пережѐвывая овѐс и траву. В другом месте сгрудились быки чѐрные, рыжие, пятнистые с огромными рогами… Издалека доносится звон колокольцев, извещая о приближении к \»Габан диби\» очередного верблюжьего каравана. В одном караване было порой по сто-сто пятьдесят верблюдов. Или, глядишь, вереница, повозок, запряженных буйволами, неторопливо въезжает на площадь. Скрип колѐс разносится по округе. Пыль поднимается столбом. Ночами же \»Габан диби\» являла собой удивительное зрелище.
Задав корм верблюдам, быкам, лошадям, приехавшие на базар крестьяне разжигали костры и, собравшись вокруг огня, вели долгий неторопливый разговор. Здесь можно было услышать многообразие диалектов и наречий всего Азербайджана. А уж в праздник Курбан-байрам здесь яблоку упасть некуда: кто расхваливает свой товар, кто зазывает прохожих, дервиши читают желающим молитвы. Многолюдно и празднично бывало на площади и в канун Новруз-байрама.
Городская управа решила предоставить \»Гапан диби\» в распоряжение мусульман для строительства мечети. Миллонеры задумали построить в Баку величественную монументальную мечеть, наподобие тех, что возвышались в Стамбуле, Тебризе, Багдаде, Каире. Предполагалось, что у этой мечети будет несколько куполов, шесть минаретов с парными балконами. Вокруг будет разбит сад, заложены бассейны и фонтаны. Однако городская управа всѐ оттягивала решение этого вопроса. А площадь временно предоставили в распоряжение мелких торговцев, которые понастроили здесь деревянные будки, одноэтажные лавочки. Изменили даже название площади — нарекли еѐ \»Шейтан-базаром\». Но христианское духовенство воспрепятствовало строительству столь величественной мечети непосредственной близости от \»Золочѐной церкви\». Решение о строительстве здесь здания благотворительного общества также вызвало долгие споры. Некоторые члены городской Думы доказывали необходимость закладки на этом месте городского сада. Наконец, выступил доктор Мамед Рза Векилов и произнѐс такую убедительную речь, что после него уже никто не осмелился выступить. В тот же день Дума приняла решение отдать участок благотворительному обществу мусульман.
К месту заметим, что, когда Нариман Нариманов, окончив медицинский институт, вернулся в Баку, в городской управе также разгорелись споры относительно утверждения его главным санитарным врачом города. И вновь слово берѐт доктор Мамед Рза Векилов, убедительно доказывает, что Нариман Нариманов — самая подходящая кандидатура на эту должность. Это врач высокой квалификации, к тому же он прекрасно знает традиции местного населения, большинство которого составляют мусульмане. Таким образом Нариманова утвердили главным санитарным врачом Баку.
Проект \»Исмаилийе\» был подготовлен к 1907 году. Место было выбрано очень удачно с точки зрения планировки. Над проектом здания без устали трудился польский архитектор Плошко, проявив незаурядный талант и творческие способности.В 1908 году, в день рождения пророка Магомеда, в большом зале мусульманской женской школы на торжественном собрании благотворительного общества были вывешены проекты, рисунки и чертежи будущего здания.
Здание \»Исмаилийе\» построено в стиле \»венецианской готики\». А чтобы подчеркнуть принадлежность здания к мусульманскому благотворительному обществу, по основному и боковым фасадам здания большими золотыми буквами были высечены следующие изречения: \»Человек возвышается трудом, и только трудом он может достичь цели\», \»Труд сотворил человека\», \»Человек должен стремиться к знаниям от рождения до смерти\», \»Мусульмане, ваш век умирает с вами. Готовьте своих потомков для будущего\», \»Стремитесь к знаниям, как бы ни был далѐк этот путь\». Эти ценные изречения высек на стенах здания известный каллиграф Мирза Асадулла Хилал. У этого мастера была большая и довольно бедная семья. Молодые азербайджанские интеллигенты, чтобы помочь Мирзе Асадулле материально, открыли курсы каллиграфов. Они учились высекать на кости мудрые изречения и продавали поделки за большую цену, тем самым поддерживая семью мастера. Кстати, в тот памятный вечер, когда были вывешены чертежи будущего здания \»Исмаилийе\», автор проекта архитектор Плошко признался, что он давно мечтал возвести в центре Баку грандиозный дворец, украшенный азербайджанским орнаментом. Сейчас исполняется его заветная мечта, и он бесконечно благодарен Ага Мусе Нагиеву.Ага Муса принимал поздравления, в душе проклиная себя за уступчивость.
Вскоре \»Шейтан-базар\» окружили забором, снесли старые будки, лавки. Закладка фундамента прошла очень торжественно. Почти весь город присутствовал на этой церемонии. Сюда пришли именитые люди Баку, нефтепромышленники, представители городской управы, градоначальник, губернатор, интеллигенция. Звучали речи, поздравления, напутствия. Бакинский кази, Ага Мир Магомет Керим, прочѐл суру из Корана, восславил императора и членов царской фамилии, вспомнил добрыми словами родителей Мусы Нагиева. Золотой брусок с выгравированной датой начала строительства положили в стальную шкатулку, запечатали еѐ и уложили в фундамент.
Верблюжьи караваны, арбы, запряженные тяжеловозами, с утра до поздней ночи возили камень из местечка \»Гызыл гая\». Кто обтѐсывает каменные глыбы, кто мешает раствор, кто ведѐт кладку-Проект, разработанный талантливым архитектором на бумаге, постепенно оживал и воплощался в каменную симфонию, подлинный венец настоящего искусства…
К сожалению, скупость Ага Мусы Нагиева едва не испортила все дело. Когда завершили строительство первого здания, обнуружили, что деньги, заложенные в смету, иссякли. Обратились к Нагиеву, но тот решительно отрезал: \»Отец мой, я заплатил всѐ сполна. Больше не .могу дать ни копейки\». Стройка замерла на некоторое время. В конце концов, Гаджи Зейналабдин Тагиев посоветовал управляющему Нагиева — Фатуллабеку Рустамбекову — уговорить старика раскошелиться. Дело в том, что управляющий пользовался у Ага Мусы особым доверием и даже имел на него некоторое влияние. В знак особого расположения Нагиев положил на имя Рустамбекова десять тысяч рублей в банк.
В один прекрасный день, когда Нагиев пребывал в благодушном настроении, Фатуллабек решился напомнить ему об \»Исмаилийе\». Мол, нехорошо получается, надо всѐ же завершить строительство. Что люди скажут! Ага Муса махнул рукой и в отчаянии произнѐс: \»Отец мой, иди и поступай, как знаешь. Только мне об этом ничего не говори…\»
Фатуллабек принѐс банковые документы и протянул хозяину для подписи. Миллионер зажмурил глаза, чтобы не видеть суммы, которая \»уплывает\» у него из рук навсегда, и подписал бумаги. После этого строительство \»Исмаилийе\» было продолжено.
В те дни с людских уст не сходили имена искусных каменщиков — уста Ганифа, уста Гаджи Аббас, уста Гаджи Хейрулла, Кербелай Мирза Солтан, Салман Ата — чьи пальцы оживляли суровый камень, превращая его в диковинные цветы, узоры, затейливый орнамент, сложное сплетение красочных узоров.
Отрывок из книги \»Дни минувшие\».
Сулейманов Манаф
