Баку-Это..

Эльчин Сафарли — «Гах»

Эльчин Сафарли - «Гах»

Я расскажу о чуде. Оно не бывает большим или маленьким, мимолетным или
продолжительным. Чудо есть — вот что самое важное. Однажды в какой-то
книге вычитала слова о том, что счастье создаем мы сами, его не нужно
ждать — чуда не произойдет. Я тогда разозлилась. Как можно так
уверенно говорить о том, что даже никак не объяснишь? Кто дал человеку
право опровергать существование того, что от него никак не зависит?

Что-то я ушла в эмоции. У меня аж баклажанная икра на плите подгорела
— пришлось закапывать еду и начинать варить все заново. Так делала моя
прабабушка-кубинка Эльда. В Сьенфуэгоcе существует поверье, что
сгоревшую, прокисшую, стухшую еду нельзя выбрасывать в мусорный бак,
ее нужно закопать в саду, чтобы земля не оскудела. Правда и то, что в
последнее время мне не приходится так поступать.

**

Вчера мне исполнился 71 год. Малыш Гах обнял меня утром в постели и
подарил маленький букет из цветов баклажанов. Он специально их
вырастил в крошечной клумбе на задней стороне двора, куда я уже лет
восемь как не захожу. Болезненная тоска. Там любил по вечерам сидеть
Арзу. Из-за ранения, полученного на войне, он почти не передвигался.
Мог только лежать или сидеть.

В последние годы муж помогал мне тем, что отделял булгур от плевел,
после чего молол его и смешивал с коричневым сахаром, семенами
кардамона. Я пекла из этой смеси лепешки, которые сдавала в лавку
Расул-бека. Так и выживали. Хотя я так не люблю слово <<выживали>>. Мы —
жили. Ведь настоящая жизнь не в желудке, набитом едой, а в умении
видеть окружающую красоту и впитывать ее в себя.

Я приняла Арзу с его печальной любовью, прожитой им до встречи со
мной. Он любил девушку, которая умерла от туберкулеза… Каждый из нас
должен научиться перестать жаловаться на недостаток — любви, денег,
сил, времени. Арзу уважал и берег меня, и этого мне было достаточно
для женского счастья. Я счастлива, что прожила рядом с человеком такой
души.

Арзу любил конец лета — начало сентября. В такие дни в воздухе пахнет
прощанием. Светлым прощанием, когда знаешь, что непременно будет еще
одна встреча — здесь или там, неважно. Главное то, что будет.

Обычно в дни прощания с летом мы с Арзу пили чай с чабрецом на той
самой задней стороне двора, и он читал стихи поэта Мушвига. «Если бы
то лето повторилось… » — самое любимое.

«О, если бы то лето повторилось, и божья милость послала мне
счастливую удачу, чтоб ваша дача была бы снова по соседству с нашей,
чтоб в полной чаше моей души кипело вдохновение от каждой встречи…

О, если б вовсе не было разлуки, чтоб наши руки друг друга вновь
нечаянно касались, и мы смущались, и все-таки сидеть старались
рядом »…

Имя Арзу переводится как мечта. И у меня есть мечта, желание в этот
день рождения: пусть мое сердце и дальше продолжает жить тобою.

**

«Мам, почему я не могу увидеть себя в бегущей воде? » Мы с Гахом идем
вдоль реки Страха. Коварная красотка эта река, ее боятся все в округе.
На первый взгляд она тихая, изящная, мелодичная. Но стоит подземным
водам в горах разбушеваться, как река Страха за считанные минуты может
затопить всю округу.

Во времена моей юности в седьмой день октября вдоль устья реки Страха
жители раскидывали кольца жареного репчатого лука. Считалось, что от
резкого запаха река серчала, уходила в себя и плакала внутрь, а не
наружу. С годами в нашем городе появился муниципалитет, который осмеял
«луковую » традицию и начал строить дамбы из особого заморского бетона.
Река Страха с тех пор каждый год затопляет ближайшие деревни. Если
переступить через свое прошлое, то будущее обязательно уйдет под воду.

Мешочек Гаха уже наполнен цветками чабреца. Сиреневые лепестки
просвечивают сквозь белизну льняной ткани. Я разбросаю их на столе
веранды и буду сушить ровно шестнадцать дней — больше нельзя, иначе
чабрец загорчит.

«Малыш, бессмысленно пытаться увидеть, услышать себя в том, что
спешит, суетится. Лучше давай посидим, посмотрим на горы. Знаешь, в
чем их сила? В спокойствии… Есть пора. Лепешки совсем остынут ».

Мой маленький мальчик с большим сердцем. Все свои восемь лет он любит
меня как маму. Я осторожно пыталась рассказать правду Гаху. Он не
слушал, отвлекался на что-то другое, уходил во двор к псу Лори.
Однажды Гах сказал: «Мама, я не хочу этой истории! » И я успокоилась. И
перестала считать себя бабушкой. Теперь у меня снова был сын. Я снова
стала мамой на седьмом десятке жизни.

Гах — сын моего покойного сына. Амир с женой разбились по дороге в
город Куаб. Они хотели забрать Гаха, но у крохи поднялась температура
буквально за час до отъезда, и его оставили на меня. Сын то ли
предчувствовал, то ли это ангел его сказал напоследок: «Берегите друг
друга. Он твой маленький сын… » Я бы умерла в день смерти сына и
невестки. Но я нашла вторую жизнь. В Гахе.

Когда мне сообщили о гибели сына я, вырвавшись из крепких рук Арзу,
выбежала из дому. В самую тяжелую весну своей жизни. Я бежала высоко в
горы. Не кричала, не плакала, не стонала. Просто бежала. От
материнского горя, от, казалось бы, окончательного падения, от страха
потерять Бога.

Я неожиданно остановилась на незнакомой мне вершине. Посмотрела на
босые ноги — в крови. А потом подняла голову — передо мной был
заброшенный храм. Я слышала о нем от мамы, но никогда не поднималась
на эту вершину. Туда вообще мало кто поднимался. Путь нелегкий, темный
даже по утрам, с осыпающейся под ногами дорогой. Мама назвала этот
храм Обиженным. «Люди он нем забыли. А может, в этом и его счастье? »

Обиженный храм был построен албанцами во втором веке. Красный камень,
сосновые двери с выбитыми крестами, потрескавшееся изображение Марии
на левой стене. Только глаза Ее видны. И в этих глазах столько покоя!

В тот раз я пролежала в Обиженном храме дня три, наверное. Не сомкнув
глаз, я смотрела в глаза Марии и сухими губами шептала «Спаси меня,
мама!» Провалилась в сон. И там увидела малыша Гаха в кроватке. Он
ждал меня. Я встала, собрала волосы, отряхнула одежду и вернулась
домой. Больше о случившемся мы не говорили.

Спустя два года не стало Арзу. Теперь на этой земле у меня нет никого,
кроме Гаха. И у него нет никого, кроме меня.

**

Вот сахарный сироп закипел. Гах подносит миску с нарезанными вдоль
баклажанами — я их очищала от кожицы, разрезала, а малыш прокалывал
вилкой каждый ломтик в нескольких местах и опускал в раствор соды.

В баклажанное варенье добавляю молотую гвоздику. Так горечь в
сердцевине проходит. Если бы так же легко ушла и горечь из моего
сердца… И ванилин обязательно, но в меру. У баклажана свой
специфический аромат, и, если переборщить с ванилином, то варенье
будет кислить.

Закидываю баклажаны в кипящий сироп и варю минут двадцать на среднем
огне. Потом ему еще всю ночь настаиваться перед повторной трехчасовой
варкой.

Баклажанное варенье — это мои кубинские корни. Каждая девушка
Сьенфуэгоcа должна уметь его готовить, иначе ни один мужчина не
сделает ее своей женщиной до конца жизни. На Кубе баклажанным вареньем
лечили детские болезни крови.

Есть даже легенда о том, как у сына правителя Джумоуло умирал сын от
«белой крови ». Его лечили все знахари округи, пока одна домохозяйка
из Нижней деревни Сьенфуэгоcа не принесла всесильному Джумоуло банку с
баклажанным вареньем. «На рассвете по одной ложке натощак и перед сном
так же. Забудь о мече в своих руках, лечи ярость молчанием и молись
тому, кто выше всех ».

При других обстоятельствах Джумоуло прогнал бы взашей крестьянку, но в
этот раз он принял дар, поклонился ей и попросил: «Научи меня
молиться ». Женщина улыбнулась и на пороге дворца сказала правителю:
«Найди в себе любовь и начни отдавать ее ». Сын Джумоуло выжил, и они
оба уехали в неизвестном направлении, оставив власть, несметные
богатства, влияние в своем прошлом.

Когда Гах лежал в больнице, я ему перед сном рассказывала эту легенду.
Это не просто сказки древнего народа. Это история о том, что вера
способна преодолеть все на земле.

Три года назад у малыша врачи обнаружили лейкоз. Нас готовили к
смерти, а мы обрели счастье. Вот с чего начинается история одного
чуда.

**

Прабабушка Эльда прожила долгую, но мучительную жизнь. Главным ее
мучением было то, что она постоянно боролась со страхами. Они нападали
на нее ночами, преследовали днем и не давали покоя даже в солнечную
погоду. А еще Эльда убегала из города, когда его улицы охватывал
трамонтана. Сухой северный ветер, лишающий людей рассудка.

Десять дней царствования трамонтана Эльда скрывалась в любом другом
городе, где не дуют ветра. Он приносил звуки из прошлого — плач
избитой отцом матери, стоны гражданской войны, голос ушедшего любимого
и песню лысой певицы Гуантэс о том, что «грусть ни за что не утихнет,
пока дует трамонтана ».

Эльда приходит ко мне во сне. Красивая, беспокойная, с красным кожаным
чемоданом в трясущихся руках. «Доченька, в городе вот-вот появится
трамонтана. Приюти меня, мне страшно». Я беру из ее рук чемодан,
обнимаю и усаживаю на кровать. «Бабуль, страхи в тебе, а не в ветре.
Перестань с ними бороться. Выслушай их с открытыми глазами, прими, а
потом отпусти. Страхи пугают до тех пор, пока ты с ними борешься ».

Глаза Эльды наполняются тихим морем. Засыпает, не отпуская моей руки.
Снимаю с нее туфли. Пятки в застарелых мозолях. Побег от самого себя —
самое тяжелое проявление отчаяния. Лучше заставить себя остановиться,
закрыть глаза, собраться с волей и все изменить.

**

Мы с Гахом по вторникам навещаем Обиженный храм. Прибираемся,
смазываем двери и ставни, зажигаем свечи, поливаем гранатовое дерево,
которое живет у входа в храм. Это дерево зовут Хаят, в переводе
«Жизнь ». Говорят, что те, кто прикоснется лбом к любой из его ветвей,
освободятся от страха потерять себя.

Когда-то тысячи людей приходили сюда за исцелением. Со временем толпа
поредела. Сейчас, в век бесполезных успокоительных, снотворных,
транквилизаторов и прочих проделок дьявольского происхождения,
большинство людей перестали приходить к Богу.

Эльда говорила, что Хаят расплачивается за свой дар вечной смертью
плодов на своих же «руках » — гранаты с этого дерева много лет никто не
ест, ведь в них страхи, смятения тех, кто поклонялся ветвям Хаята.

В детстве мне было больно наблюдать за тем, как некогда ярко-красные
плоды Хаята гниют, чернеют и еще долго не выпадают, мучая уставшие
ветви. Однажды я не выдержала и, тайком от бабушки прибежала к
Обиженному храму, сорвала все сгнившие плоды с Хаята, закопала их.
Теперь каждый год помогаю моему любимому гранатовому дереву. А оно
бережет храм.

У молитвы нет определенного языка, слов, наговоров. Это ведь любовь, а
любовь не подчиняется никаким земным постулатам — она вне всевозможных
правил, объяснений, анализов. Говорить с Богом нужно сердцем и только
им. Потому что именно в сердце находится тот очаг безусловной любви,
который никогда не иссякнет.

Мы можем закидать его песком цинизма, камнями безверия, да чем угодно.
Этот очаг вечный. И цель нашей жизни вовремя к нему обратиться. Стать
единым с чувством любви и дарить его окружающему миру — внуку в сказке
перед сном, гранатовому дереву в саду, тесту утреннего хлеба, дворовой
собаке Нахыш с рыжим ухом, заброшенной церкви в пятнадцати километрах
от города.

Вчера мы в Обиженном храме покрасили лесенку у входа. Закончив работу,
я разложила скатерть под кронами Хаята, и мы пообедали сырными
лепешками, запеченными кабачками и сливовым морсом. Когда мы уходили,
малыш Гах спросил: «Мам, а когда мы перестанем называть этот храм
Обиженным? Пусть он улыбается ». Я задумалась и вдруг поняла, что я,
Гах, Хаят уже загладили своей любовью обиду старенького храма.
Осмелюсь и нареку его Счастливым. «Как тебе такая идея, сынок? » Он
остановился и, зажмурив правый глаз от солнца, улыбнулся. «Я — за,
мам!»

Мы удалялись от храма с ощущением бесконечного счастья внутри. Я
улыбалась и молилась. За нас всех. За тех, кто удваивает силу света
молитвами в унисон. И за тех, кто потерял в суете силы к обращению.

Пусть каждый из нас получит то счастье, которое нам по-настоящему
нужно, а не то, которое мы желаем на поводу у настроений времени.

Пусть каждый из нас не теряет человечность в толпе эгоизма,
безразличия. Чтобы наши родные улыбались вместе с нами, чтобы не было
бездомных людей и животных, — это возможно, если каждый из нас обнимет
ближнего и приютит брошенного щенка.

Пусть горечь, разочарование, чувство вины покинут наши сердца и на их
месте возникнет Свет. Свет, которым мы будем делиться. Это так важно —
уметь делиться.
Пусть каждый из нас бережет свое тело — укрепляет его, а не разрушает
во имя минутного удовольствия, надеясь на будто бы неисчерпаемый
ресурс. Чтобы мы отказались от того, что вредит, заглушает и медленно
разрушает.

Пусть каждый из нас научится не спешить. В суете теряется истина.
Пусть наши поступки начинаются с маленьких шагов, а не с резких
прыжков.

А еще я молюсь за то, чтобы мы не переставали любить. Бога, себя,
друзей, природу, детей, стариков. Это самое важное, истинное, верное.
Только любящий человек может быть счастлив.

**

Запеченную в духовке свеклу натираю на мелкой терке, добавляю туда две
столовые ложки нерафинированного подсолнечного масла, щепотку корицы,
черный перец, толченый чеснок и измельченные в кофемолке грецкие
орехи. Сдабриваю салат густыми домашними сливками и подаю к обеду. На
горячее у нас сегодня куриный суп и баклажаны, фаршированные
обжаренной чечевицей.

Анемия Гаха прошла, но я до сих пор готовлю еду, богатую железом,
белками. Это опасения, но не страх. Страх в сердцах тех, кто не верит
в любовь. Мы с Гахом верим, и построили из этого чувства стену вокруг
себя — она защищает нас от зимних стуж, ветров отчаяния, заблудившихся
людей.

Врачи готовили меня к худшему. «Случай сложный, будьте готовы к любому
исходу. Или надо везти в Германию. У вас есть на это деньги? » Денег у
меня не было. Но у меня был домик в маленьком городке у подножия
Южного склона, двенадцать кур, одна корова, одеяла из перьев белого
гуся, молчаливое дерево Хаят, Обиженный храм и вера.

Я забрала Гаха из больницы под расписку. Неделю мы провели в нашем
храме. Я молилась и отвлекалась только на то, чтобы накормить, напоить
моего маленького сына.

На шестой день я увидела во сне Святую Марию, у которой на руках спал
маленький Гах. Она протянула его мне, и я услышала голос в сердце.
«Спасется только любовью ». Мы проснулись, собрали вещи и вернулись
домой.

Повторный анализ не выявил в крови Гаха никаких изменений. Это не
ошибка врачей. Это чудо, в которое многие из нас разучились верить. И
я должна была о нем рассказать, чтобы на истинный путь вернулись те,
кто от него отказался. Важно любить свою дорогу, свои места и свои
желания стать лучше, светлее, сильнее.

**

Мир сходит с ума. И с этим ничего не поделаешь. Попытки объяснить,
переубедить и даже принять — бессмысленны. Принять происходящий хаос
значит лишиться равновесия, потерять себя в потоке упреков, сомнений и
страданий.

Настало время, когда каждый из нас должен создавать, беречь
собственную реальность, наполнять ее любовью и делиться с теми, кто
тоже смог осознать, создать. Сейчас важно не воевать, бороться, а
беречься. Беречь себя, свой мир.

Тех, кто захочет нарушить покой, будет достаточно. Поэтому не надо
рассказывать тем, кто не слышит. Не надо смотреть на то, что вызывает
грусть. Не надо подпускать тех, кому с вами не по пути.

Соседка Мона спросила меня: «Как же помочь тому, кто заблудился? Как
достучаться до него?»Я ответила, что неблагодарное это дело —
стучаться в дверь, которую тебе не открывают. У каждого свой выбор.
Лучше помолитесь за этого человека, просите ему света.

Нет ничего страшнее, чем когда перестаешь верить голосу сердца и
начинаешь жить тем, что говорят вокруг. На самом деле слепых всегда
больше, чем зрячих. Просто тех, кто на самом деле видит самое важное,
часто просят снять «розовые очки». Но просят-то как раз слепые…

Связанные сообщения
Баку-Это..Знаменитые личностиИнтервью

Роальд Сагдеев. В поисках «темной энергии»

Его педагогами были легендарные физики Ландау и Арцимович, в 36 лет он стал самым молодым в Советском Союзе академиком и 15 лет…
Баку в фотографияхБаку-Это..МероприятияНовостиОтдых

В Бакинском доме фотографии открылась фотовыставка «Жизнь Старого города»

Открытие фотовыставки «Жизнь Старого города» состоялось в Бакинском доме фотографии. На выставке были представлены фотографии победителей и участников фотоконкурса, организованного совместно Управлением…
Баку-Это..МероприятияНовостиОтдых

Русский дом в Баку обнародовал программу мероприятий на декабрь

  B Российском информационно-культурном центре (РИКЦ), в декабре в Русском доме в Баку пройдут многочисленные мероприятия, рассчитанные на разную целевую аудиторию: выставки,…